Семь мудрецов греции. Великие изречения «7 мудрецов»

Все вы знаете о семи мудрецах. Они жили в VII-VI в. до Р.Х. Разные свидетельства причисляют к семи мудрецам разных мыслителей, но, как правило, во всех списках встречаются четыре мудреца - это Фалес, Солон, Биант и Питтак. Большинство высказываний семи мудрецов посвящены некоторым нравственным предписаниям. Таким образом, возникает этическое философствование, выражавшееся в форме неких положений, максим, или гном. В качестве примера можно привести развитие темы меры. Практически у каждого мыслителя встречается такая мысль, что мера лучше всего. Клеобул: «мера лучше всего», Солон: «ничего - слишком», Питтак: «знай меру» и т.д. Это основное направление их мудрости - открытие гармонии в мире и человеке. Множество гномов выражают просто некие этические мысли, например: «Отца нужно уважать», «Лучше быть ученым, чем неученым», «Будь сдержан на язык», «К несправедливости питай ненависть», «Благочестие блюди» и т.д. Однако среди всех высказываний семи мудрецов следует выделить несколько. Прежде всего, это максима, о которой говорят Хилон и Фалес, и которая была выбита над входом в дельфийский оракул: «Познай самого себя». Эту фразу Сократ считал самой мудрой и избрал девизом своей собственной философии. Это уже не просто фраза, но девиз познания, самопознания, то, что стало целью и методом дальнейшей философии. И еще одну мысль Солона я бы выделил: «О тайном догадывайся по явному». Здесь выражается принцип дальнейшего научного познания. Причинность надо искать не среди явлений, а за явлениями надо искать скрытую причину, о которой можно судить по этому явлению.

Лекция 3

МилетскаЯ школа Фалес

Первым греческим философом по традиции считается Фалес Милетский. Вообще греческая философия возникла одновременно в двух местах. С одной стороны - в Восточной Греции, на побережье Малой Азии, т.е. в Ионии. Иония состояла из нескольких городов-полисов, одним из которых был Милет, известный тем, что в этом городе родились самые первые философы. Практически одновременно философия возникает на юге современной Италии. Основателем ее является Пифагор.

Несколько слов о периодизации античной философии. Ее обычно делят на три периода. Первый период - это досократики. Само название ставит временной и тематический предел. Второй период - то, что можно назвать классической греческой философией: это философия Сократа, Платона и Аристотеля. Третий период - философия эпохи эллинизма. Эллинистическая философия после Аристотеля представлена вначале тремя школами - стоицизмом, эпикурейством и скептицизмом. Кроме них существовали перипатетическая и академическая школы, а в первые века после Р.Х. к ним добавилась неоплатоническая школа.

Сейчас мы займемся первым периодом древнегреческой философии, философии досократовской. Я вам уже рекомендовал книгу «Фрагменты древнегреческих философов». Дело в том, что произведения философов, живших до Платона, до наших дней не дошли. Известны только цитаты из работ этих философов, упоминаемые у других мыслителей, живших гораздо позднее, чем философы-досократики. Поэтому о философии досократовского периода мы можем судить только по фрагментам, цитатам или просто по изложениям некоторых их мыслей. Встречаются они в первую очередь, конечно, у греческих философов - у Платона и Аристотеля, а также у мыслителей, живших в первые века после Р.Х., в том числе и у отцов Церкви. Много цитат мы находим у Августина, Иринея Лионского, Тертуллиана, Климента Александрийского, Максима Исповедника и т.д. По этим фрагментам мы можем в более или менее правильной форме восстановить те философские взгляды, которых придерживались мыслители досократовского периода. Первоначально сборник фрагментов, собранных немецким филологом Дильсом, вышел в Германии в конце XIX в. Впоследствии книга неоднократно переиздавалась с дополнениями, но уже под редакцией ученика Дильса - Кранца. Первоначальное название книги - «Фрагменты досократиков». В русском издании книга вышла под названием «Фрагменты ранних греческих философов», потому что в нее были включены фрагменты мыслителей, которых не принято называть досократиками, - Гомера, Гесиода и др. Обратите внимание, что во «Фрагментах» часто цитируются отцы Церкви. И когда будете читать эту книгу, обращайте на это особое внимание, смотря, как отцы Церкви относятся к тому или иному мыслителю: или просто цитируют, или осуждают, или одобряют то или иное положение. Таким образом вы не только научитесь понимать античную философию, но и научитесь правильно с ней работать, выработаете христианское отношение к античной философии.

Итак, первым философом милетской школы (по традиции начинают именно с нее) является Фалес Милетский. Годы жизни его, как и многих других философов того времени, восстановить точно невозможно. Считается, что он жил в конце VII - первой пол. VI вв. По некоторым данным цифры уточняются, так что в учебниках философии можно найти такие годы: 625-547 до Р.Х. Фалесу приписывается несколько произведений, в числе которых «О началах», «О солнцестоянии», «О равноденствии», «Морская астрология» или «Астрономия». Причем «Морскую астрологию» считают подложным произведением, скорее Фалесу не принадлежащим. О жизни Фалеса вы можете узнать из книги Диогена Лаэртского. Советую вам при подготовке к семинарским занятиям прочитывать соответствующие места из Диогена Лаэртского.

Диоген Лаэртский указывает, что Фалес своей мудрости, в том числе и математике, научился в Египте. Однако Фалес внес много нового по сравнению с тем, что знали египетские жрецы. Египтяне могли делать некоторые геометрические вычисления. Фалес же, в отличие от них, ввел некоторый элемент доказательности в геометрию. В частности, он доказал несколько теорем в отношении треугольников (о равенстве треугольников по стороне и двум углам и т.д.). Внес он серьезный вклад и в астрономию - как следует из названия двух его произведений, он указал дни равноденствия и солнцестояния. Он предсказал солнечное затмение, которое случилось в 585 году. Хотя, как отмечают многие исследователи, Фалес еще не знал причину солнечных затмений и расчеты основывал только на эмпирических наблюдениях, которые вели египетские жрецы. Фалесу также принадлежит введение календаря в 365 дней и деление его на 12 месяцев. Он пытался объяснить причину, по которой происходят разливы Нила, и т.д. Даже сам круг вопросов, которыми занимался Фалес, показывает, что он был энциклопедически одаренный человек. Нас же интересуют в первую очередь его философские вопросы и ответ на вопрос, почему именно Фалес считается первым философом.

Среди его философских положений выделяются два. И именно эти положения упоминаются у Аристотеля. Первое положение: Фалес сказал, что начало всех вещей - вода. Мы помним, что примерно похожее высказывание есть у Гомера, который говорил, что «Океан всему прародитель». Однако, тем не менее, именно Фалеса мы считаем философом, а Гомера нет. Почему? У Гомера Океан, вода как стихия, стоит у начала родословия богов, т.е. вода есть только генетическое начало мира. Фалес же считает, что вода есть начало онтологическое, т.е. тот элемент, та субстанция, которая лежит в основе всех вещей. Фалес первым поставил вопрос о субстанции, о том, что лежит в основе многообразия нашего мира. То, что мир многообразен и полон огромного количества предметов, для всех очевидно. Проблема возникает тогда, когда мы поставим вопрос: а не лежит ли в основе этого многообразия нечто единое, объединяющее все эти предметы? И если лежит, то что это такое? То, что объединяет все многообразие предметов и лежит в его основе, называют субстанцией, или по-гречески - hupostasis, что дословно можно перевести как «под-лежащее, лежащее под». Фалес первым поставил этот вопрос и первым дал на него ответ, сказав, что в основе всего лежит вода. На основании этого обычно делается вывод (как увидим, совершенно необоснованный), что Фалес в основе своей стихийный материалист.

Аристотель, цитируя Фалеса, размышляет, почему Фалес началом всех вещей посчитал воду. Я уже говорил, что вполне возможно влияние Гомера. Кроме того, указывает Аристотель, Фалес не мог не заметить, что в основе всей жизни лежит вода - пища содержит воду, сперма всех живых существ влажная, что все живое рождается из воды и живет за ее счет.

Второе положение Фалеса - все полно богов. И доказательство этого Фалес находил в том, что магнит притягивает к себе железо. Таким образом, душа - это двигательное начало. Она есть не только у живых, но и у вещей (такая концепция, приписывающая жизнь неживым предметам, называется гилозоизмом). Поэтому одушевлена вся вселенная, так что, цитирует Фалеса Анахарсис у Плутарха, не стоит удивляться тому, что промыслом бога совершаются прекраснейшие дела. Бог - это ум космоса, и космос - прекраснее всего, ибо он - творение бога.

• Солон Афинский
• Биант Приенский
• Питтак Митиленский

Причём Фалес во всех вариантах ставился на первое место .

Семь мудрецов называю - их родину, имя, реченье:
«Мера важнее всего», - Клеобул говаривал Линдский;
В Спарте: «Познай себя самого», - проповедовал Хилон;
Сдерживать гнев увещал Периандр, уроженец Коринфа;
«Лишку ни в чем!» - поговорка была милетинца Питтака;
«Жизни конец наблюдай», - повторялось Солоном Афинским;
«Худших везде большинство», - говорилось Биантом Приенским;
«Ни за кого не ручайся», - Фалеса Милетского слово.

Самый ранний из дошедших до нас список мудрецов приведен в платоновском диалоге «Протагор » (IV в. до н. э.) , там же впервые сообщается предание о них . Помимо уже упомянутых, в него включены:

• Клеобул из Линда
• Мисон из Хены
• Хилон из Спарты

Также, согласно Диогену Лаэртскому, в этот список включались Акусилай , Анаксагор , Анахарсис , Аристодем , Лас , Леофант , Лин , Орфей , Памфил , Писистрат , Пифагор , Ферекид , Эпименид , Эпихарм .

Как пишет проф. А. Н. Чанышев : «Мудрость „семи мудрецов“ нельзя отнести ни к науке, ни к мифологии. Здесь, по-видимому, проявился третий духовный источник философии , а именно - обыденное сознание, в особенности то, которое достигает уровня житейской мудрости и которое проявляется в пословицах и поговорках, поднимающихся иногда до большой обобщённости и глубины» . Также проф. М. И. Шахнович отмечает, что «истоки философии в Древней Греции восходят к народным изречениям», а «изречения, приписываемые семи древнегреческим мудрецам, восходят к фольклору » . В изречениях «мудрецов», по Марксу , «раскрываются элементарные силы нравственной жизни» .

Отмечая в частности Фалеса, Карл Маркс писал, что "греческая философия начинается с «семи мудрецов» . По Гегелю - они находятся «на пороге истории философии» .

Обращают внимание и на их связь с поэзией . М. И. Шахнович отмечает, что «к семи мудрецам причисляли и легендарного поэта Орфея , а Ориген в III в. ухитрился отнести к ним Моисея и Зороастра » .

См. также

• Семь мудрецов бамбуковой рощи (англ.) русск.

Сноски

1. Шахнович М. И. . - Л. : Наука , 1973. Гл. 3
2. Чанышев А. Н.
3. Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов философских факультетов и отделений университетов. М.: Высшая школа, 1981.
4. Диоген Лаэртский . , I
6. www.sno.pro1.ru/projects/pisistratides/varia/makarovII.htm

Напишите отзыв о статье "Семь мудрецов"

Литература

• Гаспаров М. Л. Занимательная Греция. Рассказы о древнегреческой культуре . - М .: «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина, Новое литературное обозрение , 1995. - ISBN 5-86793-008-4 .
• Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов философских факультетов и отделений университетов. - М .: Высшая школа , 1981. - 374 с.

Отрывок, характеризующий Семь мудрецов

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.

Причём Фалес во всех вариантах ставился на первое место .

Семь мудрецов называю - их родину, имя, реченье:
«Мера важнее всего», - Клеобул говаривал Линдский;
В Спарте: «Познай себя самого», - проповедовал Хилон;
Сдерживать гнев увещал Периандр, уроженец Коринфа;
«Лишку ни в чем!» - поговорка была милетинца Питтака;
«Жизни конец наблюдай», - повторялось Солоном Афинским;
«Худших везде большинство», - говорилось Биантом Приенским;
«Ни за кого не ручайся», - Фалеса Милетского слово.

Самый ранний из дошедших до нас список мудрецов приведен в платоновском диалоге «Протагор » (IV в. до н. э.) , там же впервые сообщается предание о них . Помимо уже упомянутых, в него включены:

• Клеобул из Линда
• Мисон из Хены
• Хилон из Спарты

Также, согласно Диогену Лаэртскому, в этот список включались Акусилай , Анаксагор , Анахарсис , Аристодем , Лас , Леофант , Лин , Орфей , Памфил , Писистрат , Пифагор , Ферекид , Эпименид , Эпихарм .

Как пишет проф. А. Н. Чанышев : «Мудрость „семи мудрецов“ нельзя отнести ни к науке, ни к мифологии. Здесь, по-видимому, проявился третий духовный источник философии , а именно - обыденное сознание, в особенности то, которое достигает уровня житейской мудрости и которое проявляется в пословицах и поговорках, поднимающихся иногда до большой обобщённости и глубины» . Также проф. М. И. Шахнович отмечает, что «истоки философии в Древней Греции восходят к народным изречениям», а «изречения, приписываемые семи древнегреческим мудрецам, восходят к фольклору » . В изречениях «мудрецов», по Марксу , «раскрываются элементарные силы нравственной жизни» .

Отмечая в частности Фалеса, Карл Маркс писал, что "греческая философия начинается с «семи мудрецов» . По Гегелю - они находятся «на пороге истории философии» .

Обращают внимание и на их связь с поэзией . М. И. Шахнович отмечает, что «к семи мудрецам причисляли и легендарного поэта Орфея , а Ориген в III в. ухитрился отнести к ним Моисея и Зороастра » .

См. также

• Семь мудрецов бамбуковой рощи (англ.) русск.

Сноски

1. Шахнович М. И. . - Л. : Наука , 1973. Гл. 3
2. Чанышев А. Н.
3. Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов философских факультетов и отделений университетов. М.: Высшая школа, 1981.
4. Диоген Лаэртский . , I
6. http://www.sno.pro1.ru/projects/pisistratides/varia/makarovII.htm

Напишите отзыв о статье "Семь мудрецов"

Литература

• Гаспаров М. Л. Занимательная Греция. Рассказы о древнегреческой культуре . - М .: «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина, Новое литературное обозрение , 1995. - ISBN 5-86793-008-4.
• Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов философских факультетов и отделений университетов. - М .: Высшая школа , 1981. - 374 с.

Отрывок, характеризующий Семь мудрецов

РЕФЕРАТ

Тема: «Первые греческие мудрецы философы»

Выполнил: студент 21-01 гр. 1 курса

Экономического факультета

Рыбакова

Эдуардовна

Проверил:

Александр

Александрович

Сургут 2011

1. «Семь мудрецов»…………………………………………………………...3

2. Специфика Греческой философии..............................................................5

3. Обыденное моральное сознание…………………………………………..8

4. Три вида гном………………………………………………………………9

5. Изречения «семи мудрецов»……………………………………………..11

Список литературы…………………………………………………………..15

Семь Мудрецов»

Большую роль в подготовке античной философии сыграли "семь мудрецов". Слова "семь мудрецов" ставят в кавычки, потому что этих мудрецов было больше. Например: Фалес из Милета, Питтак из Митилены, Биант из Приены, Солон из Афин, Клеобул из Линда, Мисон из Хенеи, Хилон из Спарты, Периандра из Коринфа, Ферекид Сиросский, Эпименид Критский, Писистрат Афинский, Леофант, Лебедосский (или Эфесский), Акусилай Аргосский, Лас Гермионский,Пифагор, Аристодем, Памфил, Леофант, Анаксагор, Лин, Эпихарм, Анахарсис, Орфей. Существовали различные, неоднозначные списки мудрецов, но в каждом списке их было обязательно семь. Это говорит, о том, что здесь проявлялась характерная для предфилосфского сознания магия чисел, которую мы находим и у Гесиода , поэтому его поэма называлась "Труды и дни", ибо в конце поэмы Гесиод рассказывает о том, какие дни месяца благоприятны или неблагоприятны для тех или иных дел.

Самый ранний из дошедших до нас списков принадлежит Платону (4 в. до н. э.). В диалоге Платона "Протагор" о мудрецах сказано: "К таким людям принадлежали и Фалес Милотский. и Питтак Митиленский, и Биант из Приены, и наш Солон, и Клеобул Линдийский, и Мисон Хенейский, а седьмым между ними считался лаконец Хилон" . Позднее у Диогена Лаэрция место малоизвестного Мисона с большим на то правом занимает Периандр - коринфский тиран. Полагают, что Платон вывел Периаидра из состава "семи" из-за своей ненависти к тирании и тиранам. Были и другие списки. Но во всех семерках неизменно присутствовало четыре имени: Фалес, Солон, Биант и Питтак . Со временем имена мудрецов были окружены легендами. Например, Плутарх в своем произведении "Пир семи мудрецов" описал явно вымышленную их встречу в Коринфе у Периандра.

Время деятельности "семи мудрецов" - конец 7 и начало 6 век до нашей эры. Это конец четвертого (после Эгейского неолита, Критской и Микеиской Греции и "гомеровской" Греции) периода в истории Эгейского мира - периода архаической Греции (8 - 7 вв. до н. э.) и начало пятого периода. В 6 веке до нашей эры Эллада вступает в век железа. На основе отделения ремесла от земледелия расцветает античный полис - город-государство, в котором входящие в полис сельские местности экономически и политически подчинены городу. Развиваются товарно-денежные, вещные отношения между людьми. Начинается чеканка монеты. Власть евпатридов, "благородных", ведущих свой род от родоначальников полубогов-героев, а тем самым идеологически обосновывающих свое право на господство, в ряде наиболее передовых полисов свергается. На ее место ставится тирания. Тираническая антиаристократическая форма правления устанавливается в Мегаре во второй половине 7 века до нашей эры, в Коринфе, Милете и в Эфесе - в конце 7 века до нашей эры, в Сикионе и в Афинах - в начале 6 века до нашей эры. В начале 6 века до нашей эры в Афинах была проведена реформа Солона. Отныне основой социальной стратификации там стало не происхождение, а имущественное положение.

"Семь мудрецов"

Большую роль в подготовке античной философии сыграли "семь мудрецов". Слова "семь мудрецов" ставят в кавычки, потому что этих мудрецов было больше; существовали различные списки мудрецов, но в каждом списке их было обязательно семь. Это говорит, о том, что здесь проявлялась характерная для предфилосфского сознания магия чисел, которую мы находим и у Гесиода, поэтому его поэма называлась "Труды и дни", ибо в конце поэмы Гесиод рассказывает о том, какие дни месяца благоприятны или неблагоприятны для тех или иных дел.

Разные источники определяют состав "семи мудрецов" неоднозначно. Самый ранний из дошедших до нас списков принадлежит Платону. Это уже 4 в. до н. э. В диалоге Платона "Протагор" о мудрецах сказано: "К таким людям принадлежали и Фалес Милотский. и Питтак Митиленский, и Биант из Приены, и наш Солон, и Клеобул Линдийский, и Мисон Хенейский, а седьмым между ними считался лаконец Хилон". Позднее у Диогена Лаэрция место малоизвестного Мисона с большим на то правом занимает Периандр - коринфский тиран. Полагают, что Платон вывел Периаидра из состава "семи" из-за своей ненависти к тирании и тиранам. Были и другие списки. Но во всех семерках иеизменно присутствовало четыре имени: Фалес, Солон, Биант и Питтак. Со временем имена мудрецов были окружены легендами. Например, Плутарх и своем произведении "Пир семи мудрецов" описал явно вымышленную их встречу в Коринфе у Периандра.

Время деятельностп "семи мудрецов" - конец 7 и начало 6 в. до н. э. Это конец четвертого (после Эгейского неолита, Критской и Микеиской Греции и "гомеровской" Греции) периода в истории Эгейского мира - периода архаической Греции (8 - 7 вв. до н. э.) и начало пятого периода. В 6 в. до н. э. Эллада вступает в век железа. На основе отделения ремесла от земледелия расцветает античный полис - город-государство, в котором входящие в полис сельские местности экономически и политически подчинены городу. Развиваются товарно-денежные, вещные отношения между людьми. Начинается чеканка монеты. Власть евпатридов, "благородных", велущих свой род от родоначальнпков полубогов-героев, а тем самым идеологически обосновывающих свое право на господство, в ряде наиболее передовых полисов свергается. На ее место ставится тирания. Тираническая антиаристократическая форма правления устанавливается в Мегаре во второй половине 7 в. до н. э., в Коринфе, Милете и в Эфесе - в конце 7 в. до н. э., в Сикионе и в Афинах - в начале 6 в. до н. э. В начале 6 в. до н. э. в Афинах была проведена реформа Солона. Отныне основой социальной стратияфикации там стало не происхождение, а имущественное положение.

Обыденное моральное сознание. Мудрость "семи мудрецов" нельзя отнести ни к науке, ни к мифологии. Здесь, по-видимому, проявился третий духовный источник философии, а именно - обыденное сознание, в особенности то, которое достигает уровня житейской мудрости и которое проявляется в пословицах и поговорках, поднимающихся иногда до большой обобщенности и глубины в понимании человека и его социальности. Этим, как помним, особенно отличалась китайская предфилософия и даже философия. Но то, что для Китая было судьбой, то для Эллалы было лишь эпизодом. Конечно, возможна историко-сравнительная тема "Конфуций и "семь мудрецов", но развить ее можно только в обшем контексте древнекитайской и древнеиндийской предфилософии и философии. В отличие от древнекитайской и древнеиндийской, древнегреческая философия возникла не как этика, а как натурфилософия, а лучше сказать, "фисикофилософия".

Вместе с падением политичеркой власти аристократии утрачивает свою гегемонию и мифологическое мировоззрение, чья идеологическая функция в условиях обществ "бронзового века" состоит в обосновании, как мы уже сказали, права землевладельческой аристократии на господство над земледельцами. Со временем начинают складываться первые еще очень наивные, но все же немифологические системы взглядов. Но на первых порах миру богов и героев противопоставляется осмысление обыденного сознания в афоризмах, в которых нет ничего от сверхъестественного мира. Это чисто житейская практическая мудрость, но достигшая своего атомарного обобщения в сжатых мудрых изречениях.

Такие афоризмы, или гномы, имели форму всеобшности. Аристотель определяет "гному" как "высказывание общего характера". Гномы пользовались большой известностью. Изречения "ничего сверх меры" и "познай самого себя" были даже высечены над входом в дельфийский храм Аполлона. Диоген Лаэрций сообшает, что имена "семи мудрецов" были официально провозглашены в Афинах при архонте Дамасии (582 г. до н. э.).

Три вида гном. В лице своих мудрецов античное мировоззренческое сознание обращается от мифологических теогоний к человеку. Уже в Гссиодовых "Трудах и днях" зарождается нравственная рефлексия, осознание механизма общественных запретов и предписаний, дотоле работавшего стихийно. Но и в гномах можно увидеть зарожденпе древнегреческой этики. Конечно, этика - это наука о нравственности, а не сама нравственность, но нравственное самосознание - это уже начало этики. Античная мифология не отличалась ни нравственным уровнем, ни морализированием. Выше говорилось, что у Гомера все в нравственном отношении безразлично, кроме мужества - этой главной и единственной добродетели и трусссти - главного и единственного порока. Упреки совести Одиссею неведомы. Между тем совесть - это переживание расхождения между должным и сущим в поведении человека. Конечно, нередко случается, что должное оказывается мнимым, плодом скорее предрассудка, чем разума, поэтому сами по себе укоры совести еще ничего не говорят о подлиниости или неподлинности должного. Но у Одиссея вообще нет никакого представления о должном.

В основе складывающихся этических норм лежал один важнейший принцип. Он был четко выражен уже Гесиодом: "Меру во всем соблюдай!" Поэтому зло было понято как безмерность, а благо - как умеренность. Нравственную безмерность греки называли "гюбрис" - наглость, нахальство, дерзость, грубость, глумление. Отсюда такие гномы, как изречение Солона "Ничего сверх меры!" и изречение Клеобула "Мера - наилучшее". В этом же роде и более конкретные изречения, например советы Бианта - "Говори к месту", Хилона - "Не позволяй своему языку опережать твой разум", Питтака - "Знай свое время" и т. д. Все эти гномы служили проповеди гармонизации отношений между людьми путем их самоограничения.

К этим гномам примыкала гномическая (назидательная) поэзия Фокилида Милетского, Феогнида Мегарского и других поэтов-моралистов. Среди них мы снова находим некоторых из "семи "мудрецов". Хилону приписано двести стихов, Питтаку - шестьсот и Клеобулу - три тысячи. Выдающимся поэтом был мудрец и законодатель Солон.

Вообще говоря, античная предфилософская лирическая поэзия тактике сыграла свою роль в подготовке философии. В лирике происходит пробуждение личного самосознания, тогда как в эпосе личность поглощена родом. Мифология - дело родового сознания, а философия - личного. Предфилософская лирика в Элладе - это в основном лирика ионийских поэтов конца 8 - 7 и начала 6 в, до н. э. Она представлена именами Каллина из Эфеса, Тиртея из Милета, Архилоха с Пароса, Терпандра с Лесбоса, доричесыим лириком Алкманом Спартанским - лидийцем из Сард, Алкеем и Сапфо с Лесбоса, Стесихором, Симонидом из Аморгоса, Мимнермом из Колофона.

Второй вид гном - это нечто большее, чем нравственные указания. Сюда прежде всего относится гнома "Познай самого себя!" Она имела не только нравственный, но и мировоззренческо-философский смысл, который, правда, был раскрыт лишь Сократом в 5 в. до и. э.

Третий вид гном - это гномы Фалеса. Фалес - первый во всем списках "семи". Он же первый древнегреческий, древнезападный философ. Фалесу приписаны такие мудрые мировоззренческие изречения: "Больше всего пространство, потому что оно все в себе содержит", "Быстрее всего ум, потому что он все обегает", "Сильнее всего необходимость, ибо она имеет над всем власть", "Мудрее всего время, потому что оно все открывает" и некоторые другие.

Имея в виду именно Фалеса, Маркс говорил о том, что "греческая философия начинается с "семи мудрецов" 1 /Маркс К., Энгельс Ф, Из ранних произведений. М., 1956, с. 131./. И менно Фалес распространил ту форму всеобщности, которая была достигнута в гномах, на мировоззрение. В этом ему помогло и занятие науками. Фалес был не только первым среди мудрецов, но и первым античным ученым.