Герои с чудинкой в рассказах шукшина. В.М

Разрушение цельности "простого человека"

Начинал В. Шукшин (1927 - 1974) с горделивого любования сильным самобытным человеком из народа, умеющим лихо работать, искренне и простодушно чувствовать, верно следовать своему естественному здравому смыслу, сминая по пути все барьеры обывательской плоской логики. Очень

точно определил существо концепции личности в новеллистике Шукшина первой половины его пути А. Н. Макаров. Рецензируя рукопись сборника "Там, вдали" (1968), критик писал о Шукшине: ". . . он хочет пробудить у читателя интерес к этим людям и их жизни, показать, как, в сущности, добр и хорош простой человек, живущий в обнимку с природой и физическим трудом, какая это притягательная жизнь, не сравнимая с городской, в которой человек портится и черствеет". Действительно, такое суммарное впечатление создавалось при чтении произведений, написанных Шукшиным на рубеже 1950 - 1960-х годов. И это впечатление - не без помощи критики - стало канонизироваться.

Однако общий тон в работах Шукшина, написанных в последние годы его жизни, стал иным, здесь перевешивает новый поэтический пафос.

Если раньше Шукшин любовался веской цельностью своих парней, то теперь, вспоминая жизнь дяди Ермолая, колхозного бригадира, и других таких же вечных тружеников, добрых и честных людей, герой-повествователь, очень близкий автору, задумывается:

Что, был в этом, в их жизни, какой-то большой смысл? В том именно, как они ее прожили. Или не было никакого смысла, а была одна работа, работа?... Работали, да детей рожали. Видел же я потом других людей… Вовсе же не лодырей, нет, но… свою жизнь они понимали иначе. Да сам я ее понимаю теперь иначе! Но только, когда смотрю на эти холмики, я не знаю: кто из нас прав, кто умнее?

Утверждение, некогда принимавшееся как аксиома, сменилось сомнением. Нет, герой-повествователь, человек, видимо, современный, образованный, городской, не отдает предпочтения своему пониманию жизни перед тем, как жили дядя Ермолай, дед его, бабка. Он не знает, "кто из нас прав, кто умнее". Он самое сомнение делает объектом размышления, старается втянуть в него читателя.

Герой зрелого Шукшина всегда на распутье. Он уже знает, как он не хочет жить, но он еще не знает, как надо жить. Классическая ситуация драмы. "Глагол "дран", от которого происходит "драма", обозначает действие как проблему, охватывает такой промежуток во времени, когда человек решается на

действие, выбирает линию поведения и вместе с тем принимает на себя всю ответственность за сделанный выбор", - пишет В. Ярхо, известный исследователь античной драматургии. Содержание большинства рассказов Шукшина вполне укладывается в это определение. Но есть одно существенное

уточнение: речь идет о решении не частного, не ситуативного, а самого главного, "последнего" вопроса: "Для чего, спрашивается, мне жизнь была дадена?" ("Одни"); ". . . Зачем дана была эта непосильная красота?" ("Земляки"); "Что в ней за тайна, надо ее жалеть, например, или можно

помирать спокойно - ничего тут такого особенного не осталось?" ("Алеша Бесконвойный"). И так спрашивают у Шукшина все - мудрые и недалекие, старые и молодые, добрые и злые, честные и ушлые. Вопросы помельче их попросту не интересуют.

Жизнь поставила героя шукшинского рассказа (или он сам себя, так сказать, "экспериментально" ставит) над обрывом, дальше - смерть. Доживает последние дни "залетный", помирает старик, оплакивает свою Парасковью дедушка Нечаев, подводят итоги большой жизни братья Квасовы и Матвей Рязанцев. А "хозяин бани и огорода", тот с "веселинкой" спрашивает: "Хошь расскажу, как меня хоронить будут?" - и впрямь принимается рассказывать. Восьмиклассник Юрка лишь тогда побеждает в споре деда Наума Евстигнеича, когда рассказывает про то, как умирал академик Павлов. Короче говоря, герой Шукшина здесь, на последнем рубеже, определяет свое отношение к самым емким, окончательным категориям человеческого существования - к бытию и небытию. Именно этот конфликт диктует форму.

Драматизм шукшинского рассказа: "чудик" и его чудачества

В рассказе Шукшина господствует диалог. Это и диалог в его классическом виде - как обмен репликами между персонажами ("Хозяин бани и огорода", "Охота жить!", "Срезал", "Космос, нервная система и шмат сала") или как пытание героем самого себя ("Думы", "Страдания молодого Ваганова").

Это и диалог в монологе - как явная или неявная полемика героя с чужим сознанием, представленным в голосе героя в виде зоны чужой речи ("Штрихи к портрету", "Алеша Бесконвойный"), или как разноголосье в речи самого героя, обнажающее противоречивость его собственного сознания ("Раскас", "Постскриптум", "Два письма", "Миль пардон, мадам!"), порой в одном рассказе переплетаются несколько форм диалога ("Верую!", "Письмо", "Земляки").

Всеохватывающая диалогичность шукшинского рассказа создает ощущение того, что речь идет о нашей общей мысли, которая живет в тугом узле позиций всех, кто явно или неявно участвует в философском споре. Истина где-то там, внутри общего размышления. Герою она никак не дается в руки. Больше того, чем увереннее судит какой-нибудь старик Баев или Н. Н. Князев, "гражданин и

Любимые герои Шукшина, натуры сильные, нравственно чуткие, пребывают в состоянии жестокого внутреннего разлада.

Ну и что? - сердито думал Максим. - Так же было сто лет назад. Что нового-то? И всегда так будет. Вон парнишка идет. Ваньки Малофеева сын… А я помню самого Ваньку, когда он вот такой же ходил, и сам я такой был. Потом у этих - свои такие же будут. А у тех - свои. . . И все? А зачем? ("Верую!").

И не находит Максим ответа. Не знает ответа и мудрый "попяра", у которого Максим просит совета. Популярная лекция попа - это скорее диспут с самим собою, это взвешивание "за" и "против" смысла человеческого существования. А его размышления о диалектике бытия лишь оглушают не привыкшего к философским прениям Максима Ярикова, который просит попа: "Только ты это. . . понятней маленько говори. . . " Так же было и в рассказе "Залетный": мудрые речи художника Сани, запоздало осознающего бесценную красоту жизни, вызывают у слушающих его мужиков одну реакцию: "Филя не понимал Саню и не силился понять", "Этого Филя совсем не мог уразуметь. Еще один мужик сидел, Егор Синкин, с бородой, потому что его в войну ранило в челюсть. Тот тоже не мог уразуметь". И повествователь, говорящий языком своего Фили, тоже втягивается в круг этих добрых людей, способных на искреннее сострадание, но не умеющих "уразуметь" бесконечность.

В муках шукшинского героя, в его вопрошании миру выразилась незавершенность философского поиска, в который он сам вверг себя. Но мука эта - особая. Всеохватывающая и бесконечная диалогичность создает особую атмосферу - атмосферу думания, того мучительного праздника, когда душа переполняется тревогой, чует нестихающую боль, ишет ответа, но тревогой этой она выведена из спячки, болит оттого, что живо чувствует все вокруг, а в поисках ответа напрягается, внутренне ликует силой, сосредоточенностью воли, яркой жаждой объять необъятное. Старый Матвей Рязанцев, герой рассказа "Думы", называет это состояние "хворью". Но какой? "Желанной"! "Без нее чего-то не хватает".

А когда Максим Яриков, "сорокалетний легкий мужик", жалуется, что у него "душа болит", то в ответ он слышит: ". . . душа болит? Хорошо. Хорошо! Ты хоть зашевелился, едрена мать! А то бы тебя с печки не стащить с равновесием-то душевным".

Боль и тревога мысли - это самая человеческая мука, свидетельство напряженной жизни души, поднявшейся над прагматическими заботами. Люди, у которых душа не болит, кто не знает, что такое тоска, выбрасываются в рассказе Шукшина за черту диалога, с ними не о чем спорить. Рядом с "куркулями", что более всего радеют о своей бане и своем огороде, рядом со швеей (и по совместительству - телеграфисткой) Валей, меряющей все блага жизни рублем ("Жена мужа в Париж провожала"), рядом с "умницей Баевым" и его копеечными рацеями даже "пенек" Иван Петин, герой "Раскаса", выглядит симпатичнее: у него-то хоть "больно ныло и ныло под сердцем", когда жена ушла, а потом родилось слово - косноязычное, невнятное, как и сама его мысль, но оно было голосом души, которая хоть и не может, а все-таки хочет понять, что же такое происходит.

Главная же мера духовности у Шукшина - это то расстояние, второе отделяет позицию героя, его миропонимание от объективного закона бытия, от самого смысла жизни. В шукшинском рассказе эту дистанцию вскрывает поступок, который герой совершает в соответствии со своей позицией. Это

именно поступок: один-единственный шаг, даже жест, но такой шаг, которым взламывается вся судьба.

Поступок шукшинского героя оказывается чудачеством. Порой оно бывает добрым и смешным, вроде украшения детской коляски журавликами, цветочками, травкой-муравкой ("Чудик"). Но далеко не всегда эти "чудачества" безвредны. В сборнике "Характеры" впервые отчетливо зазвучало предостережение писателя относительно странных, разрушительных возможностей, которые таятся в сильной натуре, не имеющей высокой цели. Шукшин дал начало разговору о последствиях духовного вакуума.

Оказывается, нереализованная душа, неосуществленная личность придумывает иллюзии, выискивает суррогаты, которыми пытается заполнить духовный вакуум, компенсировать свою человеческую недостаточность и тем самым утвердить себя в собственных глазах и в общем мнении. В наиболее безобидном виде такая бесплодная деятельность души представлена в рассказе

"Генерал Малафейкин": о старом добром маляре, придумавшем себе биографию "позначительнее" и чин "попрестижнее". Но куда опаснее, когда жажда достоинства, собственной вескости выливается в страшное - "ты моему нраву не перечь!". С психологической точностью и последовательностью показал

Шукшин в рассказе "Крепкий мужик", как опьяняет бригадира Мурыгина чувство хоть маленькой, да власти, как сопротивление его неразумному приказу только подстегивает начальственный кураж, как стервенеет человек от слепой силы, которая получила вроде бы узаконенный выход.

Не менее страшны последствия того, как неутоленное самолюбие приводит к злому желанию "срезать", обхамить человека, унизив другого, почувствовать подлую радость собственного возвышения над ним. В рассказах "Срезал" и "Обида" Шукшин как-то сумел уничтожить оболочку, всегда отделявшую переживание искусства от переживания факта, и здесь это имеет огромный нравственный смысл. Читая о том, как заносится в своем невежественном хамстве "деревенский краснобай" Глеб Капустин, как он берет на себя право свысока поучать всех и вся, демагогически прикрываясь авторитетом народа, как "хмурая тетя" из-за прилавка ни за что ни про что оскорбляет Сашку

Ермолаева, как обрастает комом нелепое обвинение вокруг него, испытываешь неистовое желание как-то остановить происходящую на глазах позорную экзекуцию - и осознаешь собственное бессилие. Словно это все над тобой совершается или на твоих глазах. . .

Образами своих "чудиков" писатель охватил широчайший спектр характеров, в которых пробудившиеся духовные потребности не организованы зрелым самосознанием. Энергия, бьющая наобум, - это бывает не только горько (от пустой траты души), но и страшно.

Поступок шукшинского героя чаще всего демонстрирует, насколько же он далек от действительно высшего смысла. Потому-то он - "чудик": не чудак, живущий в идеальном мире и далекий от реальности, а именно чудик – человек из реальности, возжаждавший идеального и не знающий, где его искать, куда

девать накопившуюся в душе силу.

Драматургическая природа поступка в рассказе Шукшина не требует доказательств. Образуя единство с диалогом, реализуя диалог в действие, проверяя мысль результатом, чудачество становится особой стилевой метой шукшинского рассказа, его зрелищной, театральной экстравагантности.

Но не только стилевой. Дело в том, что функция поступка-чудачества у Шукшина не ограничивается оценкой жизненной позиции героя. Через чудачество в рассказе Шукшина проявляется стихия народно-смехового, карнавального ощущения мира как диалектического единства высокого и низкого, смеха и

слез, рождения и смерти.

Поступок шукшинского "чудика" карнавален в самом первородном значении этого слова: он жаждет творить добро, а приносит зло, его нелепый с точки зрения здравого смысла поступок оказывается мудрым и добрым (вспомните Серегу Духанина с сапожками), он ищет праздника, а приходит к беде, он занимается совершенно беспросветным делом, вроде изобретения вечного двигателя, а на самом деле живет радостной, веселой жаждой творчества.

Прямым переносом карнавального значения в современность становится финал рассказа "Верую!". Свою "лекцию" о смысле жизни, о ее радости и горе, о том рае и аде, которыми она награждает и испытывает человека, поп кончает выводом: "Живи, сын мой, плачь и приплясывай". А потом, как и положено в "карнавальных" жанрах, философский посыл, заключенный в слове, реализуется

в поступке:

Оба, поп и Максим, плясали с такой с какой-то злостью, с таким остервенением, что не казалось и странным, что они - пляшут. Тут или плясать, или уж рвать на груди рубаху и плакать, и скрипеть зубами.

Через танец, в котором спеклись воедино трагедия и комедия, хохот и слезы, радость и горе, герои рассказа "Верую!" приобщаются к мудрому народному чувству извечной противоречивости бытия. Это редкий в рассказе Шукшина случай "тематического завершения", столь явно выводящего к истине. Потому что очень немногие из его героев - разве что старики вроде "моего деда" ("Горе") или бабки Кандауровой ("Письмо") - мудро постигают закон бытия, живут в органическом согласии с миром и могут сказать, как сказала Кузьмовна: "да у меня же смысел был". Остальные герои Шукшина, его "чудики", как уже говорилось выше в большей или меньшей степени далеки от истины, точнее, целят куда-то вбок или вспять от нее.

Но сама-то истина есть! Шукшин верит в нее, он ищет ее вместе со своими героями. И вся художественная реальность, окружающая диалог, подчинена этому поиску и помогает ему. Но как?

Герои Шукшина “Чудики”. В начале 60-х годов в литературу пришел яркий талант со своей темой, со своим героем - В. М. Шукшин. Основной жанр, в кото­ром работал писатель, - короткий рассказ, представляющий собой или небольшую психологически точную сценку, построенную на выразительном диалоге, или несколько эпизодов из жизни героя. Со­бранные вместе, его рассказы соединяются в умный и правдивый, порою смешной, но чаще всего глубоко драматический роман о рус­ском мужике, о России, о русском национальном характере.

Любимые герои писателя - это «чудики», «странные люди», чьи жизненные ценности и взгляд на мир не совпадают с обыватель­скими. Герой рассказа «Чудик» и его брат не поняты собственными женами и окружающими людьми. Желая угодить невзлюбившей его снохе, Чудик разрисовывает детскунэ коляску, чем вызывает ярость женщины. Попытка внести красоту в дом, где живут злость и раздражение, кончается очередной неудачей: Чудика выгоняют из дома. Интересен финал рассказа. Чудик возвращается в родную деревню, погостив у брата всего два дня. Идет «рясный парный дож­дик. Чудик вышел из автобуса, снял новые ботинки, побежал по теп­лой мокрой земле - в одной руке чемодан, в другой ботинки. Под­прыгивал и пел громко: «Тополя-аа, тополя-а-а». И покоряет в ге­рое, Василии Егорыче Князеве, доброта, какая-то детскость, умение радоваться жизни вопреки всем невзгодам.

Сюжет рассказа «Микроскоп» кажется на первый взгляд смеш­ным анекдотом. Его герой, простой столяр Андрей Ерин, покупает микроскоп, который достается ему дорого. Сперва он говорит жене, что потерял деньги и, выдержав атаку вооруженной сковородкой жен­щины, работает сверхурочно целый месяц. Затем приносит в дом микроскоп, сказав, что это премия за ударный труд. С помощью мик­роскопа он начинает изучать все: воду, суп, пот - и всюду находит микробов. Его старший сын-пятиклассник увлеченно занимается ис­следованиями вместе с отцом, и даже жена проникается к нему уважением. Желая найти какое-нибудь универсальное средство, что­бы спасти мир от микробов, этот малограмотный рабочий мужик про­водит время не за бутылкой, а вместе с сыном за микроскопом. Оба они абсолютно счастливы. Но вот жена узнает правду о происхожде­нии микроскопа. Она отправляется в город, чтобы продать микро­скоп в комиссионном магазине и купить младшим детям шубки.

Герой понимает, что это необходимо: «Продаст. Да… Шубки надо. Ну, ладно - шубки, ладно. Ничего… Надо, конечно…» Но с другой стороны, сожаление, которое он испытывает от потери микроскопа, не может не вызвать сочувствия к нему. Возникает вопрос: неужели нет никакого выхода? И сюжет рассказа предстает в совершенно другом свете, он не кажется забавным и смешным.

Главные герои большинства рассказов В. М. Шукшина - дере­венские люди: трактористы, шоферы, счетоводы, бригадиры, пред­седатели колхозов и рядовые колхозники. Писателя восхищает не­похожесть людей, их нестандартность, их ершистость и предель­ная обостренность чувства собственного достоинства. Эти люди любо­знательны, часто «с чудинкой», в мыслях и чувствах они непосред­ственны, порой простодушны, но очень обаятельны.

Герои произведений Шукшина

Шукшин пронес через всю свою жизнь и творчество главную мысль и идею - серьезное исследование народного характера. Все его герои -

простые люди, живущие своей жизнью, ищущие, жаждущие, творящие. «Редкого терпения люди! Я не склонен ни к преувеличениям, ни к преуменьшениям национальных достоинств русского человека, но то, что я видел, что привык видеть с малых лет, заставляет сказать: сколько сможет вынести русская женщина, сколько она вынесла, вряд ли кто сможет больше, и не приведи судьба никому на земле столько вынести. Не надо. Они не осознают этого. Да и сам я начал понимать это много лет спустя. И вот захотелось рассказать о них, о людях моей деревни».

Тракторист Иван Сергеевич Расторгуев - главный киногерой знаменитой киноповести «Печки - лавочки»- житель наших с вами алтайских, сибирских мест. (приложение 5) Это, прежде всего человек, знающий себе цену, настоящий хозяин жизни. Он - передовой механизатор, грамотный и знающий свое дело хлебороб. Он - человек своего времени, именно 70-х годов. Он инициативен, напорист. Пускается сгоряча в свою необдуманную поездку, терпит вовсе незаслуженные им обиды…

Неважно, где черпал материал автор для своих произведений. Важно то, как он подавал это читателю, зрителю - нам с вами. (приложение 6) Раза два читал «Калину красную» и каждый раз заново волновала меня судьба вора - рецидивиста Егора Прокудина, который в сорок лет понял, что такое счастье. Не в набитом туго кармане, а в труде - честном, добросовестном. Испытав отторжение и одиночество, герой повести вернулся к людям, к жизни… Казалось бы обретена Егором наконец жизненная опора и перспектива нравственного исцеления. Однако его судьба трагична. «И лежал он, русский крестьянин в родной степи, вблизи дома… Лежал, приникнув щекой к земле, как будто слушал что - то такое, одному ему слышное».

Автор отстаивает право человека на счастье, радость, но для этого каждый человек должен приложить максимум усилий. Я знаю, что многие люди, сравнивая свою жизнь с судьбами шукшинских героев, приходят к выводу, что, доведись увидеть эти фильмы раньше, возможно не совершили бы тех ошибок, за которые расплачиваются впоследствии всю свою жизнь.

Постоянная потребность общения с близкими людьми, земляками тянула

Шукшина на родину. Из воспоминаний односельчан: «Любил Василий Сростки. Приезжал часто. Любил смотреть на Катунь. Бродить по Поповскому саду. И особенно любил березки, называл их «невестушки вы мои». В произведении «Печки - лавочки» Шукшин не может воздержаться, чтобы не упомянуть о своих любимицах: «Выбежали к дороге белоногие березки - и такие они ясные, белые под луной, такие родные… И грустные». У его дома, где теперь музей, гора Пикет и на склоне - березки. Целый околок. Один из выступавших на чтениях сказал: «Березки будто к дому бежали с горы, а, узнав, что нет их хозяина, так и застыли на склоне холма».

ходят, чистенькие… В комнатах все блестит, все под руками… Господи. Правда, что ли так живут?» Иван ответил: «По-разному живут, ребята. Бывает, как в кино, бывает похуже. Мне вот ночами часто деревня снится. Покос… Изба родительская…».

Образы главных героев братьев тоже не похожи: «Сеня - поджарый, вихрастый, обычно непоседа и говорун - выглядел сейчас много моложе своих двадцати пяти лет. Ивану - за тридцать, среднего роста, но широк и надежен в плечах, с открытым крепким лицом, взгляд спокойный, твердый, несколько угрюмый…». Читаешь и невольно представляешь себе: Ивана, Сеню, Валю… Иван - похож на Шукшина, который также приезжал в свою деревню, чтобы пообщаться с родственниками, соседями, друзьями, отдохнуть от городской суеты, он также боялся, что подумают «ты нас сюда жалеть приехал, болеть за нас». Кому, как ни Шукшину было знакомо это чувство.

Шукшин описывает простых деревенских людей - трудяг. Они достойны уважения и восхищения: «Ели хозяева молча, с крестьянской сосредоточенностью. Натруженные за день руки аккуратно, неторопливо носили из общей большой чашки наваристую похлёбку…»

В произведении звучит тоска по родному селу, по дому. «…Иван оглянулся на родительскую избу. Она потемнела, слегка присела на один угол. Как будто ее придавило горе. Скорбно смотрели в улицу два маленьких оконца…»

Шукшин затронул острую и больную тему: село остается без помощи и поддержки, а она напрямую заключается в молодых людях. Автора интересует вопрос: почему же молодые люди навсегда уезжают и бросают свои родные места? И как будто отвечает сам себе словами Сени Громова: «От самих себя много зависит. Бежали - то когда? Когда действительно жрать нечего было, счас же нет этого. Так уж… разбаловались люди, от крестьянской работы отвыкли. Учиться многие едут. Вот и нет никого…»

Знать в далекий тот век жизнь не радость была,

Коль бежал человек из родного села…

Слова старика - отца Вали звучат горько, как приговор: «Уехать - дело нехитрое. А на кого землю - то оставили? Они уехали, ты уедешь, эти (в сторону младшей дочери) тоже уедут - им надо ниверситеты кончать. Кто же тут останется? Вот такие, как мы со старухой? А нам веку осталось - год да ишо неделя». Эти «слова старика нежданно вызвали в нем (Иване) чувство вины; когда шел по улице и поразился пустотой в деревне, почему - то не подумал о себе».

Горько осознавать то, что земля остается без хозяина. Если не мы, то кто же придет, и будет работать на полях, фермах, выращивать хлеб? Эта тема, как никогда актуальна в наши дни, потому, что на селе все меньше остается молодых людей, а которые и есть, страдают от безработицы, заливая горе водкой. В рассуждениях героя о жизни есть то, о чем думает каждый из нас: «Я не гоняюсь за богатством. Мне бы вот ребятишек выучить - больше ничего не надо. Ничего так - то все есть. Телевизор есть, корова есть. Свинья даже есть, хотя я их ненавижу, собак - прожорливые. Все есть, я не жалуюсь…» Как оказывается мало нужно человеку для счастья.

Русский человек может все: и работать, проливая семь потов, и любить, и веселиться до слез. «…Да повеселить маленько людей. Меня еще дед мой учил: как где трудно придется, Ванька, прикидывайся дурачком…» - говорит Иван.

Не случайна встреча Ивана и Нюры с профессором, собирателем русского народного творчества, Сергеем Федоровичем. «Богат народ! Ах, богат! Веками хранит свое богатство, а отдает даром - нате! Здесь, в этом чемодане,- пуд золота…» - с восхищением восклицает профессор. Золото - записанные частушки, песни, сказы… Им действительно нет цены! Очень точно автор заметил отношение к песне русского человека: «И запели «Рябинушку». И славно вышло… Песня даже вышагнула из дома и не испортила задумчивый хороший вечер - поплыла на улицу, достигла людского слуха, ее не обругали, песню…»

Автор как будто специально организует эту встречу с профессором, чтобы показать «живое общение»: «Поговорил бы с живыми людьми - это не социологические столбики с цифрами». Иван выступает в роли языкотворца, хранителя языка. Шукшин на примере одного глагола показывает, на сколько богат и разнообразен русский язык: ударил - взломил, жогнул, хряпнул, ломанул, врезал, смазал, пнул, взял на калган. «Житейский язык», на котором говорят жители алтайской деревни Сростки. Он сохранил в себе все разговорные особенности, все интонации этих мест, всегда при этом остается гармоничным и музыкальным, живым и художественноемким. В нем выражена та самая «мера» красоты и поэзии русского языка, которая даже не известно ведь даже чем мерится!

Вспоминаются финальные кадры фильма. Прекрасна земля. Прекрасна Россия. Прекрасна Сибирь, Иваном и всеми бесчисленными его родичами, всеми его земляками, короче всем народом здешним. Иван смотрит - и словно не может наглядеться на эту землю, как будто видит ее впервые, удивляется ее красоте, необъятности, величию…

Герой бодро и решительно заканчивает свою историю короткой фразой: «Все, ребята, конец…» Фильм закончился, а раздумья о нем остались.

В трудную минуту жизни герои, которые по разным причинам покинули свою «малую родину», всегда вспоминают свою деревеньку, березовый лес на берегу реки, саму реку… («Калина красная», «Человеку приснилась родная деревня»).

Так искренне, до глубины души затронув, мог написать человек, который сам пережил это и страдает вдали от дома, каждую минуту вспоминая «малую родину».

Незадолго до своей смерти Шукшин пересмотрел многое в своем творческом сосуществовании, к нему пришла зрелость. Последняя роль в кино и в жизни - солдат Лопахин в фильме «Они сражались за Родину». Создавая этот образ, Шукшин - артист воплотил в нем дорогое для всех нас качество: чистейший, предельно скромный героизм человека - борца, сознающего себя частью народа, Родины, а поэтому идущего на подвиг.

Вывод: В.М.Шукшин - художник решительный, мужественный. Мы восхищаемся его смелость, когда он высмеивает хамов, бюрократов, людей бесчестных, наглых. В его произведениях мало положительных героев, с которых можно брать пример. Шукшин предлагает нам задуматься о самих себе, правильно ли мы живем, какие поступки совершаем, достойны ли мы этого гордого звания - человек

В. М. Шукшин, являющийся преемником лучших традиций классицизма в русской литературе, всю свою жизнь считал, что основное в жизни русской интеллигенции - стремление прийти на помощь людям. Всегда он собирался помочь людям отыскать справедливость, сберечь подлинные духовные ценности. Его герои, аналогично героям Льва Николаевича Толстого, одолевают путь духовных исканий. Писатель пытается вскрыть сущность своих героев в кризисные, переломные минуты их жизни, в минуты предпочтения, разочарования, надежды, открытия и самопознания.

Нравственные идеалы В. Шукшина олицетворяются в нравах и характерах героев, унаследовавших все самое наилучшее, что было присуще русскому человеку.

Рассказы Василия Шукшина раскрывают все стороны повседневной жизни простого человека. Писатель как бы "рисует" картины жизни отдельных людей, их отношения, характеры, привязанности, стремления и многое другое, что только может происходить в жизни любого человека. Все рассказы написаны простым "народным" языком, возможно, поэтому они так легко читаются. За чтением порой не замечаешь, как перевоплощаешься в образы героев рассказов Шукшина и становишься частью небольшого эпизода из жизни какого-нибудь старика, студента Юрки, Кольки, Клавдии, Сереги. Несмотря на простоту, краткость и даже какую-то неприхотливость в изложении Шукшин затрагивает в своих рассказах проблемы общественной морали, а также нравственные проблемы в поведении каждого человека. Рассказы Василия Шукшина глубоко психологические. Его волнуют и чистые, открытые отношения между людьми, и проблема хамства, чувства ненависти и злобы. Писатель высмеивает трусость, зависть, ограниченность ума некоторых людей, и в то же время с трепетом и нежностью рассказывает о материнской любви, об отцовских слезах, подчеркивает каждый раз духовное богатство и мудрость простого сельского человека. Разве можно остаться равнодушным к чувствам бедного Кольки, инвалида с детства, который из-за любви к девушке пытается изо всех сил "одолеть" протез, но отчаяние овладевает им... Или, как просто, по-своему, деревенский парень Сергей хочет доставить радость "хоть раз в жизни" любимому человеку, жене. Он покупает ей дорогие сапожки, ничего, что размер не подошел. Ласковое слово в нужную минуту всегда все исправит. Герои рассказов Шукшина все разные: по возрасту, по характеру, по образованию, по социальному положению, но в каждом из них видна интересная личность.

Так, главный герой киноповести "Живет такой парень" Пашка Колокольников живет так, как может, не задумываясь о том, как следует жить. Но при этом он полон внимания к людям, его деятельное добро - проявление сердечности. Он вообще живет не разумом, а чувством, и сердце его не обманывает. А Иван Расторгуев - это хранитель русской земли.

Герои Шукшина постоянно размышляют о вечном, о добре и зле, о смысле жизни, призвании человека. Многие из них склонны к максимализму, не готовы к компромиссам. Поиск истины для них начинается с познания окружающего мира. Самые активные споры начинаются тогда, когда речь заходит о роли и назначении человека в жизни, о его душевных качествах и путях самосовершенствования. Они пытаются все постичь своим умом, познать на собственном опыте. В духовных исканиях героя проявляются его натура, восприятие им действительности. Смысл жизни они видят в гармонии мира и человека.

Поп из рассказа "Верую!" становится страстным жизнелюбом, как бы воплощая в себе радость стихийной жизни. По Шукшину, согласие с миром возможно только тогда, когда человек открыт для людей, отзывчив, готов подарить другим часть своей души. Шукшин восхищается героями фантазерами, эдакими "чудиками", воспринимающими жизнь поэтически, стремящимися наделить ее легендой, наполнить сказкой. Талантливые люди почти всегда щедры. Им тяжело бороться с повседневностью, но они находят опору в любви ко всему живому, к природе.

Рассказ Шукшина "Обида" как раз относится к этой теме. Главный герой - Сашка - молодой мужчина. Однажды он пришел в магазин, где продавщица нагрубила ему, сказав, что вчера он, будучи пьяным, устроил в магазине скандал. Но такого не было, и Сашка очень обиделся на несправедливость, на покупателя, который поверил продавщице. Но проблема, поднимаемая в этом рассказе, гораздо глубже обиды. Вопрос стоит о душе человека, о том, что у разных людей и душито разные. И оказывается, что чем чище, добрее у человека душа, тем он слабее. Получается, что быть честным, открытым и добрым плохо; для самого же человека это оборачивается иногда трагедией.

В рассказе Шукшина "Чудик" главный герой встречает непонимание окружающих. И это ему больно переносить. Если хоть немножко чем-то отличаешься от окружающих, то сам же потом за это страдаешь.

Чтобы наше общество стало нравственным, культурным, нужно каждому человеку заняться воспитанием своей души. К этой цели можно и нужно стремиться.

Первостепенная цель любого человека - избавиться от себялюбия, честолюбия, мелочности. Однако, как возвратить прекрасное, когда оно уже потеряно? Шукшинские герои намерены неизменно находиться в поиске правды. В таких разноречивых розысках, в заблуждениях, тяжестях отпечаталось общественное и историческое положение русского народа, основные тенденции его бытия. В них вечно наличествует оптимистическое начало. Это и идеал целесообразности, и идеал пользы. К тому же все любимые герои В. М. Шукшина ненавидят непристойность и банальность, обывательщину, корыстолюбие. Критерием ценности в созданиях писателя является настоящая жизнь. Взгляд человека на жизнь - главный критерий подлинного, настоящего, основная проверка героя на крепость. Как никому другому, Шукшину удалось полно изобразить не столько образ жизни разных людей, сколько с поразительной прозорливостью открыть нравственный облик как подлеца, так и честного и правдивого человека. Воистину, проза Василия Шукшина может служить оригинальным учебным материалом, обучающим сторониться или не воспроизводить многих просчетов и промахов.

Однако каждый персонаж в изображении Шукшина имел свою “изюминку”, противился усреднению, являл особый образ существования или оказывался одержимым той или иной необычной идеей. Вот как напишет об этом позднее критик Игорь Дедков: “Людское многообразие, живое богатство бытия выражается для В.Шукшина, прежде всего, в многообразии способов жить, способов чувствовать, способов отстаивать свое достоинство и свои права. Уникальность ответа, уникальность реакции человека на призыв и вызов обстоятельств кажутся писателю первейшей ценностью жизни, конечно, с той поправкой, что эта уникальность не аморальна ”.

Шукшин создал целую галерею запоминающихся персонажей, единых в том, что все они демонстрируют разные грани русского национального характера. Этот характер проявляется у Шукшина чаще всего в ситуации драматического конфликта с жизненными обстоятельствами. Шукшинский герой, живущий в деревне и занятый привычной, по-деревенски монотонной работой, не может и не хочет раствориться в сельском быту “без остатка”. Ему страстно хочется хоть ненадолго уйти от обыденности, душа его жаждет праздника, а неспокойный разум взыскует “высшей” правды. Легко заметить, что при внешней непохожести шукшинских “чудиков” на “высоких” героев-интеллектуалов русской классики они, шукшинские “сельские жители”, так же не хотят ограничить жизнь “домашним кругом”, их так же томит мечта о жизни яркой, исполненной смысла. А поэтому их тянет за пределы родной околицы, их воображение занято проблемами отнюдь не районного масштаба (герой рассказа “Микроскоп” приобретает дорогостоящий предмет в надежде найти способ борьбы с микробами; персонаж рассказа “Упорный” строит свой “ перпетуум мобиле”).

Характерная для рассказов Шукшина коллизия - столкновение “городского” и “деревенского” - не столько выявляет социальные противоречия, сколько обнаруживает конфликтные отношения мечты и реальности в жизни “маленького человека”. Исследование этих отношений и составляет содержание многих произведений писателя.

Русский человек в изображении Шукшина - человек ищущий, задающий жизни неожиданные, странные вопросы, любящий удивляться и удивлять. Он не любит иерархию - ту условную житейскую “табель о рангах”, согласно которой есть “знаменитые” герои и есть “скромные” труженики. Противясь этой иерархии, шукшинский герой может быть трогательно-наивным, как в рассказе “Чудик”, невероятным выдумщиком, как в “Миль пардон, мадам!”, или агрессивным спорщиком, как в рассказе “Срезал”. Такие качества, как послушание и смирение, редко присутствуют у персонажей Шукшина. Скорее наоборот: им свойственны упрямство, своеволие, нелюбовь к пресному существованию, противление дистиллированному здравомыслию. Они не могут жить, не “высовываясь”.

Рассказ «Чудик»(1967г.).Много чудных поступков совершает Василий Князев, по прозвищу Чудик, начиная с 50-рублевкой, которую он с «остроумными» словами («Хорошо живете, граждане!»), кладет на прилавок, так как «хозяина нет», и кончая разрисованной детской колясочкой племянника. Рисовал и думал; как будет приятно изумлена сноха, а кончилось все скандалом.

Рассказ «Микроскоп»(1969г.).Еще один «чудик» - Андрей Ерин. Утаив зарплату от жены, стерпев побои, он покупает микроскоп. Рассматривая в микроскоп, каплю воды, обнаруживая в ней кишащих микробов, он радуется как дитя, и мечтает избавить человечество от болезней. Но «мечта» терпит крах от столкновения с бытом: жена едет в город и продает микроскоп, потому что «детям надо купить шубки».

“Срезал” - один из самых ярких и глубоких рассказов Шукшина. Центральным персонажем рассказа Глебом Капустиным владеет “пламенная страсть” - “срезать”, “осаживать” выходцев из деревни, добившихся жизненного успеха в городе. Из предыстории столкновения Глеба с “кандидатом” выясняется, что недавно был повержен приехавший на побывку в деревню полковник, не сумевший вспомнить фамилию генерал- губернатора Москвы 1812 года. На этот раз жертвой Капустина становится филолог, обманутый внешней нелепостью вопросов Глеба, не сумевший понять смысла происходящего. Поначалу вопросы Капустина кажутся гостю смешными, но скоро весь комизм исчезает: для кандидата это настоящий экзамен, а позже столкновение перерастает в словесную дуэль. В рассказе часто встречаются слова “посмеялся”, “усмехнулся”, “расхохотался”. Однако смех в рассказе имеет мало общего с юмором: он то выражает снисходительность горожанина к “странностям” живущих в деревне земляков, то становится проявлением агрессивности, выявляет мстительность, жажду социального реванша, которая владеет разумом Глеба.

Высоким порывам шукшинских героев, увы, не дано реализоваться в жизни, и это придает воспроизведенным ситуациям трагикомическую тональность. Однако ни анекдотические случаи, ни эксцентричное поведение персонажей не мешают писателю разглядеть в них главное - народную жажду справедливости, заботу о человеческом достоинстве, тягу к наполненной смыслом жизни. Шукшинский герой часто не знает, куда себя деть, как и на что использовать собственную душевную “широту”, он мается от собственной бесполезности и бестолковости, он совестится, когда причиняет неудобство близким. Но именно это делает характеры героев живыми и устраняет дистанцию между читателем и персонажем: шукшинский герой безошибочно угадывается как человек “свой”, “нашенский”.